Который день телефон редакции молчит. Актобе отходит от теракта.

Мальчишки во дворе играют в спецназ, а взрослые в соцсети спорят, почему все произошло. Посты типа «наконец-то этих уродов застрелили» сменили другие.

Актриса театра и мама 5 детей Гульсум Каратаева пишет: «Прочитала, что ликвидировали еще 5 террористов, а радоваться не хочется. Еще недавно я переживала за тех, кто невинно погиб. Сегодня переживаю снова. Одних уничтожили, других задержали, а где те, кто их подбил?».

Журналист Мейрамгуль Рахаткызы в «ФБ» сообщает: «Взяли последних троих. Хоть бы на этом все закончилось!». На это надеются все. Точно так же, как надеялись в июле 2011-го после войны в Кенкияке.

Позже в СМИ прокуроры давали портрет террористов: молодые люди до 30 лет, без образования и постоянной работы. Им внушают, что они не рядовые члены общества. Путем возвышения над другими завлекают молодежь в свои сети. Обрабатывают психологически, в ход идут психотропные и гипноз.

Тогда, в 2011-м, в школах и вузах стали бороться с платками, о верующих, которые не такие как все, сняли фильм «Адаскандар» («Заблудшие»). В Темирском районе построили клуб, школу, появилась водонапорная башня.

Что изменилось еще? В стране приняли новый закон о религии, спецслужбам дали дополнительные полномочия. Сейчас эксперты говорят: упор делался на силовые меры и подавление, а идеология отстала. Только ли? А социальные проблемы не в счет? Пока одни заседают на съездах, рассказывают, как мы хорошо живем, тех, кому на съезды дорога закрыта, обрабатывают другие.