• 44851 просмотр
Детей морили голодом и бросали в газовые печи - Альберт Зерафин, узник концлагеря с 4 лет
Альберта Зерафина в 4 годика из деревни в Украине угнали в Германию. Ребёнок прошёл четыре концлагеря и остался жив. После войны его семью сослали в Казахстан, и ещё 10 лет они были под особым контролем. «Нас обзывали фашистами, и я дрался. То, что видели мы, не видел никто», – говорит 79-летний Альберт Зерафин.
На фото:«В 1946 в вагонах с углем нас привезли в Актюбинск. Мы полураздетые, на ногах хольцшуге – деревяные колодки, которые давали в лагере, а тут снега по колено. Родителей отправили работать на свиноферму. А мы думали, нас освободили и едем домой, в Украину», – рассказывает бывший узник концлагеря.
Альберта Зерафина в 4 годика из деревни в Украине угнали в Германию. Ребёнок прошёл четыре концлагеря и остался жив. После войны его семью сослали в Казахстан, и ещё 10 лет они были под особым контролем. «Нас обзывали фашистами, и я дрался. То, что видели мы, не видел никто», – говорит 79-летний Альберт Зерафин.
Полчаса на сборы
О пережитом он не может вспоминать без слез.
– Мы жили в Хмельницкой области в Изяславском районе, в селе Север [по данным исторических источников, во время войны оккупанты в ходе карательных операций уничтожили там 28 населенных пунктов. – Ред.]. В 43-м в деревню вошли немцы. Нам дали полчаса на сборы, сказали, ничего с собой не брать. Мать успела прихватить сало и яйца, так и поехали, – вспоминает Альберт Зерафин. – Всю деревню погрузили в телячьи вагоны и повезли в Польшу. По пути эшелон бомбили. Нас гнали в лес, оттуда сажали на подводу, везли дальше. Из лагеря в Польше нас отправили в Чехословакию, оттуда в Германию, в концлагерь в Ратеборе. В семье у нас было 4 детей. Старшему брату Бертольду 9 лет, сестре Зине 7, мне 4 и Эле 2 года. Из лагерей родителей угоняли на работу у хозяев, а мы оставались. Из детей работал только старший брат. В один из дней его забрали. Сказали, что заболел. Потом забрали младшую сестру. Они не вернулись. Сообщили, что дети умерли.
Детей – в газовую камеру
Иногда детей забирали в газовую камеру. Мать нас прятала. Когда переводили из лагеря в лагерь, нам устраивали баню, а мама всегда плакала. Говорила, дай бог нам живыми отсюда выйти. В бане стояли душевые с рассекателями, в углу печка. Всех раздевали, вещи кидали туда, заставляли мыться. Мы боялись, что это конец. Но нам давали другую одежду и размещали в новом лагере. Я до сих пор не могу смотреть фильмы про войну, плачу. В лагере я заболел отитом, поэтому плохо слышу. С детства проблема с бронхами, сейчас еще сердце болит.
В лагере стояли двухъярусные кровати из досок. Дети спали внизу, взрослые наверху. Кормили плохо. Давали только суп из брюквы, который невозможно есть. У нас как-то брюква на даче выросла. Сама по себе. Мы попробовали сварить суп, так его даже свиньи не стали есть. А мы ели. Больше нечего было.
Мы попрошайничали у солдат сухари и сахар
В 45-м, после Победы, лагерем руководил советский капитан. К брюкве добавились лебеда и шелуха. Мы с детьми нашли лаз, выходили попрошайничать. До этого нас не выпускали. Если видели на станции русских солдат, просили по-русски, если немецких – по-немецки. Мы оба языка знали, еще и украинский. Солдаты давали сухари, сахар. Мы все несли в лагерь, делили на всю семью.
В семье сохранили фартук матери Иды, в котором она была в лагере. Женщина работала там, куда пошлют. Стирала, прибирала, готовила у хозяев.
Уехали мы из Германии только в 46-м. Однажды капитан объявил: в 12 км стоят американцы. Можете идти к ним, будете жить хорошо. Хотите – возвращайтесь домой. Родители решили ехать домой, отец перед войной дом большой построил. А нас довезли до Самары, оттуда погрузили в вагоны с углем и отправили в Казахстан. Мы раздетые, на ногах деревянные колодки, а здесь снега по колено. Эти колодки называли хольцшуге. Досточки с полосками кожи в лагере выдавали всем заключенным. Когда ходишь, они стучали по асфальту. До сих пор удивляюсь, как мы выжили.
Всех на свиноферму
Здесь всех бывших узников отправили на Опытную станцию, на свиноферму. В земле выкопали ямы, там мы и жили. До 1956 года мы были «под комендатурой». Не могли из поселка никуда выезжать без разрешения коменданта. Даже к врачу. Нас называли фашистами, хотя мы пострадали больше, чем кто-либо. Было очень обидно, и я дрался.
Коза – кормилица
Со временем на много-много семей дали барак. Помню, там была печь – контрамарка. В ней по очереди мы пекли картошку, если найдем. Выжить помогали местные жители. Молоко давали, другие продукты, хотя сами бедно жили. Отец работал поваром, точильщиком, клепальщиком. Позже мы обосновались в Пригородном. Первым делом купили козу. Молока она давала мало, зато каждый год приносила 4 ягненка, и мы были с мясом. Здесь у нас родились еще 4 брата и сестры, но отец вскоре умер. Я выучился в МТС на тракториста, стал работать. Надо было матери помогать поднимать младших, поэтому я поздно женился. В 1971 году я уехал в город и 30 лет проработал в «Гордорстрое». Клал асфальт и щебень.
…А деревня наша в Украине сохранилась. Наш дом отдали под сельсовет. Соседка рассказывала. Она ездила туда за сыном. Когда нас угнали, он пошел скот пасти и остался. В Германии в лагере нам всем дали право на немецкое гражданство, но я живу здесь и никуда уезжать не хочу. В Германию уехали мой брат, сын, сноха. А моя родина здесь. В Германию ездил 4 раза и всегда болел. Климат не подходит.
В 94-м году Альберту Зерафину дали статус узника концлагеря. Помогла справка из Берлина, которую брат получил в Германии. К пенсии за концлагерное детство Зерафин теперь получает 13 тысяч тенге в месяц. Из тех, кого в 46-м из Ратебора сослали в Актобе, в живых остался он один. Всего в городе проживают 4 узника фашистских лагерей и гетто. Самой старшей 87 лет.
-
Реки и озера Казахстана. Правила доступа к ним
-
Соседи оставляют подъезд открытым. Совет юриста
-
Главный проспект Актобе временно перекроют
-
Почему в центре города меняют брусчатку
-
За вымогательство взятки судят чиновницу акимата в Актюбинской области
-
Как идёт строительство дороги от Кандыагаша до Шалкара
-
Спецназ прервал шествие фанатов «Актобе» перед матчем с «Легией»
-
Сделали, отчитались, и пошло оно - актюбинцы о парке Здоровья
-
Курс тенге снизился до исторического минимума
-
Скамейки под палящим солнцем - это не сквер. Актюбинцы высказались о новом проекте по благоустройству города
-
Чего не хватает нашему Триатлон парку
А что же он не спросит у местных урбанистов?! Они-то уж точно знают "как надо"! Хотя погодите, ведь в этом парке нет автобусных остановок, да... -
Автомобиль влетел в толпу в Лос-Анджелесе
Путинский ледоруб Судоплатова ещё существует -
Соседи оставляют подъезд открытым. Совет юриста
Это все ерунда, подкладывают под двери всяческие вставки, яжматери объясняют, что это все ради их детей. Приучать их к пользованию общедомовыми вещами нельзя. Отсюда и... -
«Шератон» станет «Хилтоном»?
Шындыкбай, ай-яй-яй, ты же всегда всё знаешь, что за прокол?! -
«Шератон» станет «Хилтоном»?
Устроили тут ромашка, панимаешь, то "Шератон", то "Хилтон"... Ладно, гостиница "Актобе" уже есть, но вот есть ещё прекрасное название, гостиница "Казахстан", патриотично и говорит само... -
«Шератон» станет «Хилтоном»?
Озвучьте пжлста фамилию этого тайного мецената -
Нравится ли вам, как меняется наш город?
Прлагоустройство должно бы быть давно ещё при назарбаеве вора так что это не новость ! А вот насчёт камер я против это нарушается права человека... -
Это не месть, это справедливость - бывшая супруга казахстанского дипломата о приговоре
я бы лучше на Вашем месте промолчал... он обыкновенный абьюзер, слабый человек поднявший руку на слабого, получил, то что должен был. -
Это не месть, это справедливость - бывшая супруга казахстанского дипломата о приговоре
Жила за рубежом в золотой клетке припеваючи на деньги голодных налогоплательщиков, а как почувствовала возможную замену птички - ударила в спину своего кормильца... Ничего неумеющая... -
Народный репортер. Сорвали цветок и выбросили
Выросшие вандалы с невоспитанными родителями - детками из лихих 90-х, лишённых любви и ласки
Комментарии 0