Они живут в подвале частного дома. Мама, 14-летняя дочь и двое маленьких детей. Старшая дочь четвёртый год не ходит в школу, младшие никогда не были в поликлинике. Мама с дочерью по очереди выходят на улицу. У них одна куртка на двоих и одна пара сапог. Добрые люди дали. 

Детское питание – молоко с водой

Бактыгуль Утениязова очень переживает за будущее своих детей. Она не алкоголичка и не бомж. Говорит, просто так жизнь сложилась. Мать пила, отчим избивал, и в 12 лет она ушла из дома.

– Не хочу, чтобы дети по­вторили мою судьбу, – говорит женщина. – Хочу отдать младших на временное попечение в «Умит», старшую – в школу. Но я от них не отказываюсь. Вы поможете? Мне просто их кормить нечем. Сутками мою посуду в ресторане, а надо заплатить и за этот подвал, и продукты купить.

Продукты это громко сказано. Бактыгуль каждый день покупает пакет молока, чтобы разбавить его водой и немного печенья. Это еда для младшего 8-месячного сына. С остальными детьми женщина питается тем, что остается нетронутым после банкетов. 

– Вообще-то нас за это ругают, – признается она. – Я говорю, что это для собак. Вчера бешбармак оставался, взяла немного. Ночью поели со старшей дочерью, а что осталось, вынесли на улицу, чтоб дети утром доели.

В небольшой комнате в подвале чисто и тепло. В углу шифоньер, рядом кухонный шкаф и телевизор. Эти 15 квадратов уже несколько месяцев служат пристанищем для семьи Бактыгуль. 3-летняя Мерует тихо спит под одеялом. Младший Меирымбек играет на руках у старшей сестры. Гульмире 14. Четвертый год она не ходит в школу.

– Мать моя пила сильно, отец ушел, а мама вскоре привела отчима. Он все время придирался ко мне. Я приходила в школу то в синяках, то с разбитой головой. Едва окончив 5 классов, я ушла из дома. Продавала в поездах семечки, водку, лимонад. Жить меня к себе взяла одинокая бабушка, за которой я присматривала. Потом она умерла. В 15 лет я вышла замуж. Он был старше меня на 20 лет. Мне хотелось иметь дом, семью, я надеялась, что теперь жизнь наладится. Мы уехали в лесхоз недалеко от Кандыагаша, жили там и работали. Родилась дочь. Но через три года я от мужа ушла. Официально в браке мы не состояли, у дочери до сих пор нет документов. У меня самой паспорта в жизни не было, свидетельство о рождении я потеряла. Поэтому и дочери документ не дали. Мать моя пропила квартиру на Шанхае, перебралась к родным в Каргалинский район. Я поехала к ней, жила некоторое время у нее, потом нашла работу в городе. Гульмира, дочь, осталась с бабушкой. Куда я устроилась? Позади «Астаны» в бараке мыла бутылки, там же и жила. С работой я справлялась неплохо, на получку отправляла матери и дочери продукты, себе в день покупала бич-пакет, булочку и пакетик чая. В один из дней познакомилась со вторым мужем. Хотелось опоры в жизни, надеялась, помогать будет. Муж работал грузчиком в супермаркете, нанимался на пятаке. Родилась Мерует, потом Меирымбек. Я мыла в ресторане посуду, но заработанного едва хватало на жизнь. Муж свои деньги тратил только на себя. В этом году по объявлению в газете мы нашли работу, устроились скотниками в Алгинском районе. Муж все время придирался к старшей дочери, донимал ее. Мне стало страшно, что ее ждет то же самое, что я пережила сама. Ушли мы от него, вернулись в подвал.  Сейчас хочу восстановить документы, устроить детей. Беру в долг наборы из костей, еще за жилье платить надо, мы не выживем… 

Не хочу жить, как мама

На работу Бактыгуль ходит в куртке, которую дала знакомая бабушка. Сапоги с поломанным замком тоже от нее. В этой одежде Бактыгуль и Гульмира выходят на улицу по очереди. Другой одежды у них нет.

– Когда малыши последний раз выходили из подвала? – спрашиваю старшую из детей.

– 10 декабря, – тихо говорит Гульмира. – Младшего я заворачиваю в одеяло, на Мерует накидываю что-нибудь. Теплой одежды нет.

– Я ходила в школу в поселке, когда жила с бабушкой, – рассказывает девочка о себе. – Но она пьет, и я уехала к маме. Я очень хочу учиться. Должна сейчас быть в 8 классе, но пойду, в какой скажут. Даже если с первоклашками посадят. Потому что без школы нет будущего. Я тогда буду ходить, как мама, а я не хочу, – на глазах ребенка появляются слезы. – Я хочу после школы на детского врача выучиться, очень детей люблю. Сестру и братика с пеленок сама вырастила.

В беде не оставим

Единственный, у кого в этой семье есть документы, – 8-месячный Меирымбек. У детей проблемы со здоровьем, но в поликлинике они никогда не были.

– Мерует у нас не разговаривает, хотя все понимает, – говорит Бактыгуль. – Меирымбек родился с пороком сердца, ему 8 месяцев, он до сих пор прививку БЦЖ не получил. Я ходила в поликлинику по улице Ахтанова. Мерует завели карточку, прописали кучу прививок, но у нас нет денег на проезд. Да и не в чем мне ее везти. Первым делом я рассчитываюсь за жилье, начала восстанавливать документы. Была в Бадамше, собрала справки, сдала бумаги в ЦОН, но все затормозилось. Свидетельство о рождении восстанавливают через суд, а у меня на пошлину денег не хватило.

Обычно о тех, кто нуждается в помощи, нам сообщают читатели. Бактыгуль в редакцию пришла сама. Говорит, идти ей больше некуда, смотреть на голодающих детей нет сил. Бактыгуль Утениязова будет рада любой помощи – одежде, обуви, продуктам.

Редакция «Д» связалась с областным управлением образования. Там пообещали, что 14-летнюю Гульмиру устроят в школу-интернат, найдут одежду. Помогут и с оформлением документов.

Замначальника облздрав­управления Жанибек Нармухамедов, узнав об истории Бактыгуль Утениязовой и ее детей, заверил, что в ГП №2 младших детей обследуют, 3-летнюю Мерует направят в реабилитационный центр «Акбобек», а Меирымбека – в «Умит».

…

…Когда готовился материал, в редакцию позвонил Карим. Он рассказал, что внимательно следит за публикациями в «Д», где мы рассказываем о людях, нуждающихся в помощи.
– Я хочу передать кому-нибудь деньги, – сказал Карим. Мы ему рассказали о Бактыгуль. Карим оставил для ее деток 25 тысяч тенге. В тот же день мы передали их Бактыгуль. Женщина немного растерялась, а потом еще долго кричала вслед: «Спасибо».

Альмира Алишбаева