На фото: В годы Отечественной войны трижды Герой Александр Покрышкин сбил 59 вражеских самолетов. В 1977 году легендарный летчик побывал в Актюбинске и вдохновил наших будущих пилотов.

Александр Липовой погиб в Афганистане. А в 70-х он был командиром у мальчишек в школе юных летчиков. || Фото из архива А. КУРБАНОВА

Продолжение. Начало в «Д» №№39; 41;42; 43; 44, 45. 46

Продолжаем публикацию об истории нашего города 70-80-х годов прошлого века, об актюбинских мальчишках, увлечённых романтикой неба, их лидерах и учителях, показавших путь к осуществлению мечты.

Алгинский градообразующий химкомбинат имени С.М.Кирова к тому времени из-за моральной и физической изношенности уже еле сводил концы с концами. И население этого небольшого города из-за тщательно скрываемой советской безработицы или хронической невыплаты заработной платы в немалой степени было криминализовано. Поэтому нам не нравятся косые взгляды местных парней. Особенно, когда мы приглашаем на танцы алгинских дев­чат. Мы знаем, что среди здешних школяров немало условно осужденных. Они всячески подчеркивают перед нами свою заочную принадлежность к уголовному миру, общаясь на блатном жаргоне. Старшина 2 курса у нас Александр Липовой. Он носит знаки различия старшего сержанта, но его уважают, конечно же, не только за них. Просто Саня не по годам серьезен и при нужде безропотно берет ответственность на себя. Он, оценив наши весьма небольшие шансы на победу, вздыхает:

– Ну, хорошо, я сам пойду на конкурс. Кого еще выставим? Давайте честно признавайтесь, у кого какие реальные достижения по скорости. Поймите, это престиж школы! Неужели мы уроним себя в глазах этих приблатненных?!

Наша импровизированная команда действует на удивление здорово! Хотя мы в школе юных летчиков собраны из всех городских школ, а наши соперники – крепко сбитая и специально натренированная команда. Жюри долго не может решить кому отдать пальму первенства. Ведь гости мини-турнира не уступили хозяевам практически ни в чем. Но и не превзошли их. Пауза затягивается. Курбанов беспокойно поглядывает на часы: во дворе уже темно и нам пора уезжать. Жюри принимает наконец компромиссное решение: обе команды выставляют на разборку и сборку своих капитанов. И по результатам последнего конкурса будет принято окончательное решение. Липовой выходит к одному из освещенных столов с автоматами. А там уже оголенный до пояса долговязый соперник. В наколках. Судя по росту и лицу второгодник. От него несет уголовной лексикой, как из камеры следственного изолятора. Он панибратски подмигивает Саше:

– Сержант, если хочешь, можешь тоже раздеться!

Липовой, глянув на свои погоны, усмехнулся:

– Нет, мне так привычнее.

Все правильно. Курбанов одобрительно кивнул головой: командир даже в критической обстановке должен оставаться командиром. И это все должны видеть. Щелкнул секундомер, и соперники заработали руками. Саша не суетится, стараясь делать все быстро за счет точности движений. Как в бою. У длинного же руки с автоматом летают, как лопасти у мельницы. Временами становится страшновато от его манипуляций: вдруг не удержит какую-нибудь деталь и она отлетит к зрителям? Наконец контрольный щелчок спуска и… победным восторгом взрывается зал: наш Липовой проиграл секунду!

Мы мрачнеем. И не дожидаясь помпезного подведения итогов, спускаемся по лестнице. Нас во дворе ожидает автобус. Расселись по пассажирским местам, вздыхая от досады. Но это было не последнее сегодняшнее разочарование. Последним в салон поднимается Курбанов, придерживая перед собой первокурсника Алексея Гиричева. Тот прижимает к щеке пропитанный кровью носовой платок. Мы рванулись с мест, пытаясь выскочить из автобуса: ведь нас полсотни, мы – хорошо организованное в бою воинское подразделение, занимающееся усиленной физподготовкой, и сумеем проучить тех, кто подкараулил Леху одного в туалете! Но «шеф» дает жесткую команду: «Никому не дер­гаться!». Для нас его слово – закон. Автобус трогается и дальнейшее крово­пролитие предотвращено. Через пару дней, уже на занятиях, Курбанов твердо нам объявил:

– Это была последняя поездка школы юных летчиков в Алгу! Потому что слишком дорого она нам обошлась – двумя швами на лице курсанта Гиричева!

С той поры минуло больше трех десятков лет. Вспоминая этот малоприятный инцидент, хочется сделать к нему послесловие. Почти уверен, что долговязый капитан команды алгинцев, сумевший выиграть тогда победную секунду у Александра Липового, а также те, кто втихую напал в туалете с кулаками на Алексея Гиричева, где-то сейчас коротают время на нарах. Они не только жертвы порочной школьной педагогики, но и продукты семейного воспитания. Точнее, полного отсутствия такового. У Саши и Леши судьбы сложились иначе…

Летом 1978 года Саша Липовой поехал поступать в Сызранское высшее военное авиационное училище летчиков. Однако при прохождении медицинской комиссии обнаружилось, что у него от предвыпускных школьных нагрузок снизилась острота зрения. Он успешно сдал вступительные экзамены, но вынужден был вернуться в Актюбинск. После краткосрочного оздоровительного лечения у доцента кафедры глазных болезней медицинского института Галины Ахуновой зрение полностью восстановилось. Но ехать в училище поздно: прием пополнения закончен. Однако Саша все равно поехал, наудачу – он очень хотел летать. И был принят командованием училища на первый курс, в порядке исключения как выпускник уважаемой школы юных летчиков. Разве можно было тогда предположить, что через год советское правительство примет авантюрное решение о вводе ограниченного контингента советских войск в Афганистан?! И вертолеты в разгоревшихся боях нередко будут иметь решающее значение.

Командир звена вертолетов Ми-24, которые в войсках прозвали летающими танками, старший лейтенант Александр Липовой совершил в Афганистане 78 боевых вылетов. 23 августа 1984 года, прикрывая с воздуха высадку десанта, он приступил к подавлению огневых точек противника.

« Вертолет был подбит. Командир не покинул машину с парашютом, когда понял, что она неуправляема. Александр Липовой стал заходить на посадку, пытаясь спасти свой экипаж...»

Ведь командир всегда покидает воздушное судно последним. Наш Саша помнил об этом даже перед лицом смерти. Награжден орденом Красной Звезды. В память об Александре Владимировиче Липовом (1960-1984) на фасаде его дома в Актюбинске по Октябрьскому бульвару (ныне проспект Абая) установлена мемориальная плита.

Летчик-оператор Ми-24 старший лейтенант Алексей Гиричев совершил в Афганистане 220 боевых вылетов. Награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных силах СССР». Лешка остался жив. Правда, в армии карьеры не сделал. Не захотел.

Ну, а наш уважаемый учитель – ярый противник бокса Александр Константинович Курбанов – однажды… продемонстрировал неплохую подготовку в этом виде спорта! У него, как у начальника школы, сложились напряженные отношения с руководителем физвоспитания АВЛУГА. Из-за спортивного зала училища. И хотя существовало официальное разрешение командования училища заниматься в спортзале курсантам ШЮЛ, на деле нашим ребятам частенько отказывали в занятиях под любыми, порой фиктивными предлогами.

Взаимные претензии копились не один год и однажды переросли в открытый конфликт. Летное училище к тому времени стало военным. А физрук, к удивлению сослуживцев, при реорганизации учебного заведения получил не только офицерские погоны, но и папаху – был произведен сразу в полковники. Конфликт усугубился новыми амбициями хозяина спортзала.

« Курбанов был настолько шокирован хамством, что просто не выдержал и вполне квалифицированно влепил ему «хук» в лицо. От неожиданности полковник не попытался даже ответить. Но потом обратился в суд».

Но суд не признал вины начальника школы юных летчиков: где это видано, чтобы человек небольшого роста, весьма далекий от спорта, побил мастера спорта по боксу?!

Ныне проблемы взаимоотношений школы и училища растворились во времени. Сегодня их попросту не существует. А знаете, почему? Да потому, что на ведущих постах училища давно уже служат Родине выпускники школы юных летчиков! Среди них, например, полковник Мурат Жалмуханов и полковник Арыстан Исмагамбетов, начальник штаба учебного авиаполка подполковник Галымжан Курмашев. А также многие, многие другие. Они – люди благодарные своему первому авиационному наставнику.

« Хорошо,

Что за рёвом

Не слышалось звука,

И с позором своим

Был один на один…».

– Владимир Высоцкий

Средняя школа продолжает оставаться для меня тяжелой темой. Я уже в выпускном классе, а увлечения учебой по-прежнему нет. В школе мне попросту неинтересно. Все здесь примитивно, как в каменном веке: объяснения на пальцах, на доске, в виде длинных и монотонных учительских монологов. Я по-прежнему дисциплинирован, на уроках покорно вожу глазами за учителем, но… думаю о своем. Любой в классе знает: если поднять меня с места и предложить повторить хоть что-нибудь из сказанного учителем, то в ответ не услышишь ни слова. Педагоги удивляются, как такое возможно?! Человек по всем признакам внимательно слушает и… ничего не слышит! Он – либо безнадежный тупица, либо больной. К счастью, ни к тем, ни к другим я не относился. По-прежнему много читаю. Много размышляю о прочитанном. Наверное, потому и увлекся позже журналистикой. Откуда им, грешным моим учителям, знать, что такие ученики в школе были всегда! И 10, и 30, и 50 лет тому назад. И не только в советской школе, но и в зарубежной. К примеру, во французской. Там, где учился один из родоначальников гражданской авиации, а впоследствии известный писатель и национальный герой Франции Антуан де Сент-Экзюпери. Да, да, один из его биографов обнаружил именно такую вот индивидуальную особенность «Сент-Экза» в школьные годы – слушать учителя и ничего не слышать!

Увы, русский язык и литература, как предметы, в 30-й школе перестали меня интересовать. Интерес зависит от учителя. Его квалификации, личности, неординарности. Здесь же нам предлагали заезженные шаблоны оценки классических произведений. Типа «Катерина – луч света в темном царстве». Такие шаблоны казались не только пустыми, а еще и вызывали стойкую антипатию к литературе. Странно, но ситуация выглядела именно так – нисколько не сгущаю краски. Однажды Лидия Федоровна, наш школьный филолог, решила поговорить с нами о будущем профессиональном выборе. И предложила высказаться, у кого какие планы после школы. Конечно, замыслы многих моих одноклассников были амбициозными. Кто-то метил сразу в МГУ. Кого-то влекли местные вузы. Медицинский. Педагогический. Но когда очередь дошла до меня, я замкнулся. Что мне сказать о себе перед классом? Что решил стать летчиком? Но ведь меня засмеют! С моими-то успехами витать в облаках?! К тому же зачем распыляться? Ведь я точно знаю, что буду пилотом гражданской авиации. Но говорить об этом не считаю нужным. Эх, уважаемая Лидия Федоровна, жаль, что вас уже не было в живых, когда я стал хорошим пилотом, неплохим педагогом, а потом журналистом, главным редактором актюбинской еженедельной газеты «Диапазон». Которая через 3 года моего труда в этой роли была признана лучшим региональным изданием в Казахстане. А ведь вы мне больше «тройки» по рус­скому языку и литературе никогда не ставили!

Другая половина моей жизни, связанная со школой юных летчиков, отличается от первой, примерно так же, как небо от земли. Здесь жизнь бьет ключом, здесь меня уважают, здесь мои усилия востребованы. Курбанов нам преподносит будущее весьма своеобразно. Куда, мол, у нас в Актюбинске пойдешь учиться? Ума нет – иди в пед. Стыда нет – иди в мед. Ну, а если ни того и ни другого нет – иди в культпросвет. Но лучше все-таки в летное училище! Конечно, это была всего лишь шутка, тем не менее, она настолько отличалась от школьных заумных нравоучений, что невольно импонировала нам, зеленым еще мальчишкам.

В наш город приехал председатель ЦК ДОСААФ трижды Герой Советского Союза маршал авиации Александр Покрышкин. Человек-легенда. Лично уничтоживший в воздушных боях около ста фашистских самолетов. Но официально засчитано ему было только 59 побед. Поскольку учет личных побед летчиков в Красной Армии на начальном этапе Великой Отечественной оставлял желать лучшего. Например, вражеские самолеты, сбитые над территорией противника, летчикам-истребителям не засчитывались, как победы. Поскольку факты их уничтожения не могли быть подтверждены наземными службами. А когда учет был все-таки отлажен, Покрышкину, ставшему к тому времени командиром дивизии, уже запрещалось лично участвовать в воздушных боях. Не только как комдиву, но и как единственному в воюющей стране обладателю трех высших наград – Золотых Звезд. Поэтому он, нарушая распоряжения генералов, регулярно летал, как и прежде сбивая немецкие самолеты, но свои победы записывал подчиненным! И когда самолет с его бортовым номером только набирал высоту, в радиоэфире уже неслись панические вопли пилотов люфтваффе:

« Ахтунг, ахтунг, Покрышкин ин дер люфт!». Это означало: разбегайся, ибо встреча в бою с легендарным асом заканчивается его победой. Так отчасти было и с чиновниками, которые встречали маршала на актюбинской земле».

Их напрягал его визит: а вдруг что-нибудь не понравится именитому московскому гостю? Чем ему еще угодить, какими достижениями похвастаться? Промышленные гиганты Александра Ивановича мало интересовали. Учебные заведения – постольку поскольку. Актюбинскому пивзаводу он, отпробовав нашего популярного в народе «Жигулевского», уже выставил в книге отзывов высочайшую оценку. Со своим коллегой и тезкой – актюбинцем, Героем Советского Союза Александром Батуриным тоже вдоволь наговорился. Если только начальника школы юных летчиков предложить ему для общения? К тому же и повод есть: Курбанова наградили почетным нагрудным знаком ДОСААФ СССР «За активную работу», а вручить не успели. Но Константиныч тоже оказался не лыком шит – сразу атаковал в лоб прославленного военачальника просьбой о своем, о наболевшем:

– Товарищ маршал, мне нужна не награда, мне нужны парашютные прыжки!

Действительно, школа вот уже несколько лет не может решить вопрос о прыжках. Высшее летное училище брать на себя такую ответственность не хочет, хотя ежегодно организует прыжки для своих курсантов. Аэроклуба в Актюбинске нет. Итог сему раскладу неутешителен: кому она нужна эта школа юных летчиков, кроме самого Курбанова?!

Покрышкин, как всегда, отреагировал немедленно, словно в воздушном бою, повернулся и обратился к одному из сопровождающих:

– Вот хозяин ДОСААФ Казахстана! Как мыслите, генерал-майор?

После вопроса маршала мыслил генерал, конечно же, в нужном направлении. Курсанты нашей школы теперь по предписанию городского военкомата на некоторое время будут освобождаться от занятий в средней школе с целью «прохождения учебной программы воздушно-десантных войск» на базе Уральского авиаспортклуба ДОСААФ.

Поэтому все мои мысли отныне заняты предстоящими прыжками. К нам, в школу юных летчиков, из Уральска прибыл парашютист-инструктор Вячеслав Барсуков. Приехал с четырьмя десантными парашютами. И теперь мы в городском Дворце пионеров под его дотошным руководством изучаем укладку шелковых куполов. Ибо каждый перед прыжком должен правильно уложить себе парашют в ранец сам. Весной нам предстоит в соседнем казахстанском городе выполнить по три прыжка из самолета Ан-2 и получить третий спортивный разряд. И это не просто новое наше увлечение. Это тоже своего рода экзамен. На готовность к летному обучению. На правильность предстоящего выбора профессии. На способность самостоятельно преодолеть естественный человеческий страх перед высотой.