Главные новости Актобе,
Казахстана и мира
Ақтөбе, Қазақстан және әлемдегі,
басты жаңалықтар

Реклама на сайте diapazon.kz, в Инстаграм @gazeta_diapazon и в газете “Диапазон”: +7 775 559 11 11

10105 просмотров

Кто портит имидж судьям?

На прошлой неделе в Астане прошёл Форум СМИ и судей.

На прошлой неделе в Астане прошёл Форум СМИ и судей. Председатель Верховного суда, судьи и журналисты решили: чтобы публикации были качественными и интересными, и имидж судей не так страдал, необходимо создать Гильдию судебных репортёров. В форуме участвовал и «Диапазон».

Сторону судей на форуме представляла авторитетная команда: председатель Верховного суда Мусабек Алимбеков, судьи Верховного суда, судов Астаны и Акмолинской области. Со стороны журналистов выступали глава фонда «Адил Соз» Тамара Калеева, председатель союза журналистов Сейтказы Матаев, который еще во вступительной речи заявил, что «вообще-то, должен быть в Лондоне, в окружении беглых олигархов», но исключительно из-за уважения к суду и важности этой встречи предпочел наше общество. И, конечно, сами журналисты.

Председатель Верховного суда заверил, что он обеими руками за активное сотрудничество со СМИ:

– Имидж судей, общественный авторитет суда, отношение населения к органам правосудия в немалой степени формируется СМИ, тем, насколько объективно освещается работа судов. Прежде чем что-то говорить, высказывать свою позицию, нужно этот предмет изучить и освоить, иначе можно очень больно ударить по человеческим судьбам. К сожалению, зачастую комментируют решения суда в прессе именно те, кто оказался проигравшим. Выигравшая сторона остается за кадром. В результате создается мнение, что суды однобоко подошли к решению этого вопроса.

Марзия Балтабай, Верховный суд, судья:

– Первый признак гласности судопроизводства – доступ в здание суда. На сегодня есть факты, когда журналисты не могут попасть в здание суда, их не пускают?
Голос из «клана» журналистов:
– Конечно, есть…
– …Понятно возмущение журналиста, который хочет попасть на процесс, будь он порядочным журналистом или непорядочным. Но на закрытом процессе журналисту делать нечего. Вы, журналисты, можете попросить суд об информации, можете обжаловать непредоставление информации. Когда у журналистов возникает стихийный интерес, невольно начинаешь думать, что есть какой-то заказ, какая-то заказная статья будет. Потому что если журналиста волнует проблема, он будет заранее интересоваться.

Далее Марзия Балтабай огласила список причин, по которым журналиста не приветствуют в зале суда. Кроме «закрытый судебный процесс» и «безопасность граждан», в числе причин были названы «алкогольное состояние», «агрессивное поведение» и… санитарно-гигиенические требования.

– Если журналист весь процесс сидит и чихает, это несправедливое отношение к окружающим.

Тамара Калеева, фонд защиты гласности «Адил   Соз»:

– Безусловно, журналисты повинны во многих грехах и незнаниях. Но на апелляционный процесс в Талдыкорганском областном суде по делу Жовтиса журналистов не пустили даже во двор суда, перекрыли въезд. Как это соотносится с принципом гласности судебного процесса?

Мусабек Алимкулов, Верховный суд, председатель:

– Даже в самых цивилизованных странах в зал судебных заседаний не пускают в таком количестве репортеров. Потому что в зале суда решается судьба конкретного человека, а не проблемы прессы, потому что иногда так делают политику. А мы политикой не занимаемся, мы занимаемся отправлением правосудия. Судья руководствуется законом и совестью своей. Не принято комментировать судебный акт.

Жумабике Жунусова, Zona.kz, журналист:

– У меня к вам один простой вопрос: почему все судьи в нашей стране страдают одной совершенно неизлечимой болезнью – они хронически задерживают начало судебных процессов?

Мусабек Алимкулов, Верховный суд, председатель:

– Судебный процесс идет с участием нескольких сторон, не все стороны в нужном месте в нужное время бывают. Второе – это человеческий фактор, несобранность. С этим мы боремся. Третье. Судьи считают, что все в их руках, а это самое  худшее. Судья должен по земле ходить, а не витать в облаках. Ему предназначено решать судьбы других людей, но он такой же человек и сам может оказаться по другую сторону. Так что нельзя однозначно ответить, какая причина этой болезни и как ее лечить.

Валерий Сурганов, «Свобода слова», журналист:
– По судье, который находился в состоянии непонятного опьянения [судья Сарыаркинского суда №2 Астаны Казкельды Касымов вел процесс в неадекватном состоянии, это показали по ТВ. – Прим. ред.],  к нам поступают звонки от людей, они говорят, что он и раньше вел себя неэтично. Есть ли в нашем суде система самоочищения, чтобы не журналисты снимали судей, а сами судьи не допускали такого позора?

Мусабек Алимкулов, Верховный суд, председатель:

– Судьи – люди, они страдают негативными проявлениями. Я с ним беседовал, он мне объяснил, что был болен, наглотался таблеток. Есть люди с разным обликом, один фотогеничный, другой – нет. Этот человек в судебной системе проработал 27 лет. За этот проступок он мог бы получить порицание, но он написал заявление, что не может оставаться в суде. Вы считаете, что его и дальше надо пинать? Человеку 56 лет, он в предпенсионном возрасте, если бы этого проступка не было, и он бы ушел в отставку, он получил бы оклад за 24 месяца, льготы как отставной судья, 10% плюс к пенсионному фонду. Он всего этого лишился. Никаких обид в отношении журналистов , которые сняли это, нет. Это поучительно. Но говорить об одном человеке бесконечно – это бесчеловечно.

Елена Гетманова, «Диапазон», гл. редактор:

– Уважаемая судья Верховного суда говорила о заказных журналистских материалах. Наверное, это понятие действительно существует. Но заказной журналистский материал гораздо менее опасен для общества, чем «заказной судебный процесс». Как вы считаете, есть ли у нас такие процессы? Если нет – скажите «нет». Если да, то кто «заказывает» суд? Прежде всего, я имею в виду независимость судебной власти от других ветвей власти, от исполнительной например…

Марзия Балтабай, Верховный суд, судья:

– Говорить, что судьи заказные дела проводят – это не только неэтично, это незнание процесса и гражданского, и уголовного. Нель­зя так говорить, что это заказное дело… Иногда в статье что-то напишут, и не поймешь, это грамотный журналист писал или неграмотный. А мой ребенок или соседка, бабушка которая вообще не владеет ничем, спрашивают: «Это правду там про вас пишут?» И не знаешь, как ответить. Нам же надо быть выше этого.

Мусабек Алимбеков, Верховный суд, председатель:

– Эта проблема в корне присут­ствует. Но, к сожалению, люди, которые эту проблему создают, в этих форумах участия не принимают. У них другие стандарты и другие цели. К сожалению, ангажированность отдельных судей как элемент присутствует, не будем этого скрывать. Есть судебные акты, которые даже не обжалованы, но по сути из них выпирают отдельные признаки. По судебному мониторингу и судебным актам мы делаем соответствующие заключения относительно личности судьи. И он попадает в поле зрения мониторинга. Мы не всех судей мониторим, а тех, в отношении которых есть общественное мнение негативного характера. Вроде все акты соответствуют нормам закона, но по сути есть сомнения. Но я, как председатель Верховного суда, вас уверяю: со стороны других государственных структур к нам вполне уважительное отношение, никакого диктата не было и нет. Решения, которые принимают судьи, они принимают сами, и персонально должны отвечать за свои решения. Сегодня в связи с введением мониторинга судьи стали более жестко отстаивать свою позицию, потому что в случае признания этого решения незаконным, они могут попасть под мониторинг, объясняться перед вышестоящим судом.

Сегодня многие судьи живут в 1-2-комнатных квартирах, 201 судья по стране живет на съемных квартирах. Есть судьи, которые написали заявления только потому, что у них нет жилья. Когда все проблемы в обществе будут решены, тогда и наши проблемы решатся. Мы не отделяем себя от общества. Поэтому мы и общаемся с вами, и воспринимаем критику.

Тамара Калеева, фонд защиты гласности «Адил Соз», президент:

– У нас действительно есть объективные противоречия и нам надо работать и дружить, учитывая их. Например, журналист не умеет судить людей и не имеет права судить. А судьи не умеют писать в СМИ, но должны это делать, должны сотрудничать с обществом. Вы говорите, судьи не имеют права комментировать решения. Нет, они не обязаны, но этого права их никто не лишает. Для судьи главное – преданность закону, для журналиста, помимо достоверности, – это творческий критерий, читабельность, смотрибельность. Читатели воспринимают газету непроизвольно: интересно – читаю, неинтересно – выбрасываю. Если процесс общественно значимый, как о нем умалчивать? Да никто не будет читать такое СМИ. Это не погоня за жареными фактами, это специфика работы. Газета, говорил Маркс, живет один день, пресса – история, которая пишется сегодня. Есть заказные материалы, есть погоня за жареными фактами, желтая пресса – все это, безусловно, есть. Но все-таки большинство публикаций продиктованы желанием быть востребованными, иметь популярность, добрую репутацию.

Универсальных рецептов и решений участники форума не придумали. Журналисты узнали, что они, по мнению судей, безграмотны, да еще и имеют привычку чихать в суде. Судьи – что имидж им все-таки создают не СМИ, а собственные действия. А пресса только показывает и рассказывает о них. Но использует при этом не те слова и интонации, которые бы выбрали для себя сами судьи.

АКТОБЕ–АСТАНА–АКТОБЕ

Елена ГЕТМАНОВА

Автор — nata

Комментарии 0

Комментарии модерируются. Будьте вежливы.